Ленин. Красный император

Документальный фильм Владимира Чернышева Ленин. Красный император.Ленин... Это имя так затаскали в советские годы, а потом в годы перестройки, что личности не стало видно. От обожествления до ниспровержения, от гения до ничтожества - крайности оценок все дальше уводили от истины.В декабре 2013 года в Киеве снесли памятник Ленину - более чем через двадцать лет после распада СССР. А ведь казалось, что Ленин окончательно ушел из эмоционального восприятия жителей бывшего Союза - в анекдоты ли, в мифы, в сухие строчки учебников, но ушел. В январе 2014 года исполняется ровно девяносто лет со дня смерти человека, который почти на век определил курс страны.Фильм обозревателя НТВ Владимира Чернышева Ленин. Красный император - попытка взглянуть на эту фигуру без лишних эмоций, свойственных началу 90-х. Хорош ли он был или плох - это каждый может определить лично для себя. Но он был, и без него нет нашей истории, двадцатого века наших родителей, и двадцать первого века новых поколений.А вот как получалось, что кудрявый мальчик-отличник из хорошей семьи добропорядочного чиновника империи превратился в главного революционера человеческой истории? Почему протест против режима стал модным среди молодежи конца XIX века? Чего им не хватало, этим юношам и девушкам, покидавшим богатые имения родителей и шедших метать бомбы в царя и губернаторов? И как получилось, что разрушитель империи, встав у власти, эту империю воссоздал и укрепил?Владимир Чернышев, автор фильма: Из сегодняшнего дня понять психологию этих людей почти невозможно. Мы постарались смотреть на эпоху глазами своего героя. Наша съемочная группа посетила места, связанные с ключевыми моментами жизни Ленина, - от вполне роскошного дома в Симбирске-Ульяновске, через загородное имение Кокушкино и маленькую квартиру в Цюрихе, где 47-летний Владимир Ильич без всякой надежды на успех своих идей читал с запозданием русские газеты февраля 17-го года, до Петрограда, Москвы и усадьбы Горки, где мучительно умирал вождь пролетариата. Его жизнь вспыхнула всего пятью годами в конце, чтобы оправдать для него мытарства первых пяти десятилетий.